Петь в нашей опере Козловский начинал, Всех восхищая тенором лирическим И несравненным даром драматическим. Потом Большой театр России прославлял. И там два тенора, как две звезды вдали, Зажглись. Для зрителей подарок долгожданный: Одни в театр на Лемешева шли, Другие — на Козловского Ивана. Его прозрачный голос серебристый С таким свободным верхним был регистром, Что арии звучали и легко И улетали в небо высоко. В «Борисе Годунове» он блистал: В накале высшем мастерства и нервов, Доведенный до уровня шедевра, Юродивый его вершиной стал. Когда в ХАТОБе отмечался юбилей, Он у Струи Зеркальной ночью лунною Пел так красиво, словно в годы юные, Средь харьковчан в него влюблённых и друзей. 1 января 2013 года