Я помню, как в церквушке узкой, Людьми набитую битком, Бензином обливали русских, И божий храм пылал костром. А тем, кто в окна выпадали, И шевелилась чуть рука, Фашисты в голову стреляли, Чтоб их добить наверняка. Потом бомбили зимней ночью, Духовных чтоб лишить основ, И разнесли церквушку в клочья, Она исчезла без следов. Я это всё мальчишкой слышал… Прошло полвека — срок велик. У тех, кто в ближних сёлах выжил, Звучит доныне страшный крик. Во сне кричу я иноземцам: — Я подрасту и отомщу! Я помню зверства этих немцев И ничего им не прощу. А жить из тех двух сотен русских Совсем немногим повезло, Село Ефремовка нагрузку Такую выдержать смогло. Здесь сеют рожь, детей рожают, Чтят тех, кого в огне сожгло, И постепенно оживает Простое русское село. Взамен отцов, сожжённых дедов Их внуки выросли уже, Но жить в Германию не едут, В Ефремовке их ПМЖ. 2 июня 2004 года